НА 23 ЭТАЖЕ ТАЛЛИНСКОЙ ГОСТИНИЦЫ ВИРУ, ЗАКРЫТОМ И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО НЕСУЩЕСТВУЮЩЕМ, НАХОДИЛСЯ ШТАБ КГБ, ОТКУДА В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ ВЕЛОСЬ ПРОСЛУШИВАНИЕ НОМЕРОВ, ГДЕ ОСТАНАВЛИВАЛИСЬ ИНОСТРАНЦЫ. ТЕПЕРЬ ИЗ ЭТОГО МЕСТА СДЕЛАН МУЗЕЙ.
МУЗЕЙ КУКОЛ
Музей под соснами
Лев ЛИВШИЦ
Художник пишет глазами любви,и только глазами любви следует
судить его картины.
Г.Лессинг, XVI век.
Начало пути
Есть в таллиннском районе Нымме среди сосен скромный деревянный Дом-музей художника Кристьяна Рауда. В мансарде под крышей — ателье живописца. На мольберте лист гравюры — иллюстрация к эпосу «Калевипоэг». Работы К.Рауда по мотивам эпоса, выполненные карандашом, углем, темперой (краска на яичном желтке) на листах большого формата, в сущности не иллюстрации, а самостоятельная работа художника, свободная графика, занимающая в эстонском изобразительном искусстве особое место, вершина в творчестве мастера.Экспонаты музея рассказывают о непростом пути Кристьяна Рауда к этой вершине.
В 1892 году в дом № 26 по Первой линии Васильевского острова Петербурга, в квартиру профессора Академии художеств Йохана Келера постучался очередной гость из Эстонии — двадцатисемилетний учитель Кристьян Рауд и показал свои рисунки.
Дороги, вьющиеся среди полей, тропинки в тихих лесах, играющий на дудочке пастух со стадом, крестьяне, отдыхающие на траве... Акварели, наброски, рисунки карандашом и углем поражали точностью деталей жизни и быта, простотой, искренностью и несомненным талантом.
Келер посоветовал гостю оставить все другие занятия и целиком посвятить себя искусству. И не только посоветовал, но и дал рекомендацию для поступления в Петербургскую Академию художеств. Молодой учитель последовал совету первого эстонского профессионального художника, и пять лет, проведенные в стенах светло-серого дворца академии на Университетской набережной Невы, заложили прочный фундамент мастерства. Впоследствии в каком бы стиле и с каким бы материалом ни работал Кристьян Рауд, в основе его творчества лежал рисунок, ибо любовь к нему наиболее важна для художника.
Дом-музей в Нымме
В этом году исполняется 20 лет со дня открытия под соснами Нымме Дома-музея художника. В двух комнатах первого этажа картины и фотокопии работ Кристьяна Рауда, биографические материалы, фотографии, личные вещи. Воссоздан интерьер жилой комнаты, обставленной мебелью, принадлежавшей семье художника, в том числе его брату, также живописцу — Паулю.Братья-близнецы Пауль и Кристьян Рауды родились в 1865 году на хуторе своего предка Техвана. Экспозиция музея и начинается эскизом «Предок Техван строит дом», портретом матери художников и рисунком ее натруженных рук. Здесь же свидетельство об окончании Тартуской учительской семинарии, диплом Академии художеств о присвоении звания художника, рисунки и Кристьяна, и Пауля.
Интересны фотографии о поездке К.Рауда в конце
90-х годов ХIХ века вместе с художником Антсом Лайкмаа по Рейну и городам Германии. Здесь же рисунок Пауля «Кристьян Рауд собирает предметы старины». Он не только собирал этнографический материал и фольклор, но при его активном участии был основан в 1909 году Эстонский Народный музей (ныне этнографический) в Тарту, в котором хранится 339 экспонатов, собранных и подаренных музею Кристьяном Раудом.
Участвовал он и в создании Эстонского (теперь — Художественного) музея в Таллинне (1919 г.). Несколько лет в начале двадцатых годов прошлого века он работал в Министерстве просвещения Эстонии, возглавлял управление памятников старины и был главным распорядителем всех музеев республики.
И при этом продолжал активно творить. Особое место в музее занимают материалы о работе художника над циклом гравюр по мотивам эпоса «Калевипоэг». И вот что удивительно — созданные Кристьяном Раудом гравюры по сути дела самостоятельный эпос в изобразительном искусстве; и песни о народном мифологическом герое, сыне Калева могли бы быть пояснениями к этим гравюрам. Они торжественны и одновременно почти аскетичны в своей простоте. В них глубокий покой и в то же время необыкновенная энергия и напряженность. В «Калевипоэге», увиденном глазами художника, Кристьян Рауд воплотил первозданную силу, которая (он был в этом уверен) коренится в эстонском народе, в его трудолюбии, одаренности, внутренней духовности, чувстве строгой красоты; в своих гравюрах художник передал исполненную борьбой, нелегкую жизнь родного народа, его судьбу и надежды.
В 1911 году в Эстонии отмечали пятидесятую годовщину выхода в свет первого издания эпоса «Калевипоэг». Иллюстрации к юбилейному изданию были заказаны Кристьяну Рауду. Над ними он продолжал работать всю оставшуюся жизнь. От первого рисунка «Стычка у финского кузнеца» до последней работы художника на строфу, завершающую эпос. Гравюра «Возвращение Калевипоэга» была создана Кристьяном Раудом за несколько месяцев до кончины в 1942 году.
В последние годы своей жизни художник создал ряд пейзажей северного побережья, портреты, виды крестьянских хуторов. Значение очень скромного и деликатного по характеру художника и человека в эстонской культуре огромно. Он не только творил, но всю жизнь передавал молодым свое мастерство.
Таллиннский Дом-музей художника в Нымме на улице, которая, как и самая престижная премия в изобразительном искусстве Эстонии, носит имя Кристьяна Рауда, — дань памяти художнику и человеку.
Два друга
Среди экспонатов музея есть сшитый из двух половин красивый этнографический ковер. С этим ковром связано имя художника Антса Лайкмаа, уже при жизни ставшего легендой за свою жизнь, наполненную событиями и приключениями, от путешествий по многим странам до участия в революции 1905 года. Лайкмаа прославился и как автор портретов почти всех выдающихся деятелей эстонской культуры начала ХХ столетия, картин родной природы, и своей деятельностью по созданию в 1903 году Таллиннской школы-студии, откуда начинали свой путь в искусстве многие эстонские художники.Еще будучи в Германии, Антс Лайкмаа познакомился с Кристьяном Раудом. Несмотря на полное различие характеров, мягкого и скромного у Рауда и решительного, энергичного, даже взрывного у Лайкмаа, художники дружили всю жизнь. Их объединяло общее понимание своего места в искусстве.
Как-то обоим художникам понравился красивый этнографический ковер, и они решили поступить как верные друзья — разрезали ковер на две половины. Одна украсила дом Рауда в Нымме, другая — дом Лайкмаа в Таэбла, неподалеку от Хаапсалу.
Оба художника были стойкими холостяками, но когда Кристьян Рауд все-таки к 60 годам решил жениться, Лайкмаа принес ему в подарок свою половину ковра.
В саду Дома-музея Кристьяна Рауда в Нымме растет дуб, посаженный Антсом Лайкмаа. Как и ковер, он помнит о дружбе двух замечательных художников, зачинателей современной эстонской национальной живописи.
Info http://www.moles.ee/04/Mar/16/11-1.php
Жевательная резинка, "жвачка" в просторечии, долгое время была одним из
атрибутов "дольче вита" и "загнивающего Запада". Красочные блоки
"Wrigley's", доставляемые "оттуда" моряками и дипломатическими
работниками, нет-нет, да и заслоняли идеалы коммунизма в глазах
несознательной части советской молодёжи.
И вот, кондитерская фабрика "Калев" в Таллине, впервые в СССР, начала выпускать жевательную резинку. Советский ответ Западу получился тягучим и приторным. По просьбе зрителей программы "99-209" сюжет о новой продукции подготовили коллеги из молодёжной редакции Эстонского телевидения. А увидели его в Карелии 13 июля 1977 года.
И вот, кондитерская фабрика "Калев" в Таллине, впервые в СССР, начала выпускать жевательную резинку. Советский ответ Западу получился тягучим и приторным. По просьбе зрителей программы "99-209" сюжет о новой продукции подготовили коллеги из молодёжной редакции Эстонского телевидения. А увидели его в Карелии 13 июля 1977 года.
Куклы на сцене и за сценой
Лев ЛИВШИЦ
Мы послушные куклы в руках у творца!Это сказано мною не ради словца.
Нас по сцене Всевышний по ниточке водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Омар ХАЙЯМ
Музей на улице Тина
Мое довоенное детство прошло на берегах Невы. Жили мы на улице с красивым названием — Надежденская, которую пересекает другая улица, пожалуй, известная всем читающим на русском языке людям, даже тем, кто никогда не был в Петербурге. Трудно найти человека, взрослого или ребенка, не знающего хотя бы одну строчку из стихотворения Маршака — «... человек рассеянный с улицы Бассейной». Вот на этой Бассейной, ставшей потом улицей Некрасова (а наша Надежденская — ул.Маяковского), был и ныне есть Большой театр кукол. Не знаю, сколько мне было лет, когда мама впервые привела в этот театр, и, конечно, не помню само представление. Зато до сих пор перед глазами красочный спектакль «Волшебная лампа Аладдина», увиденный в другом театре кукол на Невском проспекте, старейшем русском профессиональном кукольном театре. И еще помню, как его создатель и художественный руководитель Евгений Деммени был у нас в школе и рассказывал о том, что делают куклы за «петрушечной ширмой», говорил о них, как о живых, умеющих не только двигаться, но и чувствовать...Вспомнил об этой давней встрече с куклами и их создателем, когда впервые попал в уникальный таллиннский музей в доме на углу улиц Крейцвальда и Тина. Вообще-то это мемориальный музей-квартира эстонского театрального режиссера Андреса Сярева. Долгое время он жил в этом большом доме. Экспозиция музея рассказывает не только о творчестве А.Сярева, но и об истории эстонского театра, о первых профессиональных актерах, о знаменитых спектаклях. Здесь же подлинные театральные костюмы их героев, в которых играли выдающиеся мастера сцены. В уютной гостиной у рояля проходят вечера, посвященные памятным событиям и людям эстонской культуры, «с музыкой для души», как говорит единственная сотрудница и хранитель музея Ииви Леппик, а 22 декабря минувшего года состоялся вечер, посвященный 200-летию со дня рождения «отца эстонской песни» Ф.Р.Крейцвальда, построенный на его переписке с поэтессой Лидией Койдула. Письма читали актеры Тыну Микивер и Хелле Кыре. Невольно обращаю внимание на портрет молодой красивой женщины над роялем.
—
Это Элла Илбак, — перехватив мой взгляд, сказала Ииви Лепик. — Она была
последовательницей знаменитой Айседоры Дункан, исполняла пластические
танцы. Многие десятилетия жила в США. Она скончалась в 1998-м, на 102-м
году жизни. Ее прах был доставлен на родину и захоронен на
Метсакальмисту.В неприкосновенности сохранен и кабинет хозяина этой квартиры с большой библиотекой и письменным столом, на котором он создавал инсценировки по роману Таммсааре «Правда и справедливость».
Здравствуйте, милые куклы
Но при чем здесь куклы в этом строгом мемориальном музее? Над одним из дверных проемов в гостиной висят два вязаных рукава с перчатками на конце.— Ну, здравствуйте, милые куклы, — сказала Ииви Леппик, потрогав одну из перчаток, и пригласила зайти в небольшую комнату с экспонатами под названием Nukud lava ja lava taga — «Куклы на сцене и за сценой». Они мирно висят на крючках по стенам комнаты. Рядом с богатым китайцем — придворная дама в богатом кружевном платье, Звездный мальчик, собака, ушастый осел, сапожник, куклы северных народов, простодушный эстонский парень и многие другие герои кукольных представлений. Когда-то на них с восторгом и полным доверием смотрели ребята.
— Как же и почему поселились эти забавные куклы в академически строгой квартире серьезного театрального режиссера? — спросил у Ииви Леппик.
—
У Андреса Сярева не было детей, но он их очень любил. И еще он не
хотел, чтобы из его квартиры ушла жизнь, - ответила она. — И мне пришло в
голову, что лучшей памятью о прекрасном режиссере, красивом и добром
человеке будут детские голоса в этих стенах. Здесь дети могут узнать,
как зарождается спектакль, как создают его постановку, пишут музыку,
строят декорации, шьют костюмы, репетируют и выступают. Просто рассказ
об этом они вряд ли воспримут. Зато театр и кулисы станут для них
интересней и ближе, если вместе со мной сами сделают кукол, возьмут их в
руки, ведь они детям ближе, чем взрослым. Особенно, если их не просто
увидят, а смогут надеть на руку какого-нибудь разбойника Джима и
«страшным» голосом потребовать: «Кошелек или жизнь»; сесть у
гримировального столика и при помощи нескольких мазков грима превратить
себя, ну, например, в Тоотса из «Весны» Оскара Лутса: надеть парик,
кивер с двуглавым орлом и украшенный золотым шитьем красный бархатный
мундир... Вот так и родилась идея создания «кукольной комнаты»,
названной «Куклы на сцене и за сценой». Все эти куклы были когда-то
героями спектаклей Таллиннского театра кукол. Немало реквизита и
костюмов подарили музею театры Эстонии. Это и кожаный костюм Гамлета из
трагедии Шекспира, и тот же гримировальный столик — дар Русского
драматического театра, и эскизы декораций, и многое другое.Отдельный уголок отведен для кукол, которые «не играли на сцене», — их подарила музею старая актриса Салме Пеэтсон. Она любила делать куклы не театральные, а просто для души. Среди ее подарков две изящные куклы: одна из них — брюнетка Виолетта из «Дамы с камелиями» А.Дюма-сына, а нежная блондинка — та же Виолетта, но из оперы Дж.Верди «Травиата».
Где этот музей?
Если не считать со стороны улицы Тина одинокого и небольшого стенда перед многоэтажным жилым домом № 23 и маленькой таблички на двери подъезда, заметить этот музей довольно трудно. Во всяком случае, на мой вопрос на углу улиц Крейцвальда и Тина, где найти этот музей, прохожие дружно пожимали плечами.— И все-таки наш дом посещают, приходят школьные экскурсии, приводят малышей мамы, но чаще бабушки, — говорит Ииви Лепик. — Мы даже иногда боимся, когда заходят большие группы. Хорошо, если человек десять, и им, и нам по-настоящему интересно. Впрочем, «мы» — это из прошлого. Раньше здесь работали три сотрудника. Теперь я одна, — добавляет милая, с очень добрыми глазами хозяйка музея, она же и заведующая, и экскурсовод, и гример, и кукловод.
Я давно обратил внимание на красивый, размером с большой телевизор кукольный ящик-сцену на полу. То, что маленькие зрители размещаются перед сценой не на стульях, было понятно без объяснений, но как работает кукловод?
Марионеток, кукол на ниточках, управляемых сверху, в музее нет, зато есть целый набор персонажей, которыми руководят сбоку от кукольной сцены при помощи шарниров. Дети с удовольствием сами придумывают и исполняют целые представления. Им просто не надо мешать. Они забывают о взрослых и уходят в свой кукольный мир, разговаривают с куклами и говорят за них.
Что бы ни говорили, но и сегодня в наш электронный век куклы продолжают жить и учить добру и справедливости. Правда, они перебрались на экраны телевизоров. Уроки Хрюши и его друзей (жаль, что 1-й Балтийский канал не показывает «спокушек») стоят многого и доходят до ребят значительно лучше нравоучений пап и мам. И все-таки, несмотря на все современные чудеса, «живые» куклы так же отличаются от экранных, как театральный спектакль от кинофильма. По-прежнему полны залы театров кукол, и так же, как сотни лет назад, с восторгом и доверием встречают кукольных героев современные дети.
Инфо:
- http://www.moles.ee/04/Feb/17/10-1.php
