Памятник, пожалуй самому оригинальному горожанину – барону Николаю фон Глену – был открыт в минувшую субботу в Нымме.
Счастлив город, помнящий своего основателя.
У Вильнюса есть князь Гедиминас, у Риги – епископ Альберт, у Стокгольма – ярл Биргер.
Таллинну, в определенном смысле, не повезло: имя того, кто вбил первое бревно в частокол городища на будущем Тоомпеа, история не сохранила.
И одновременно – повезло определенно: в свои административные границы эстонская столица включила город, основанный, пожалуй, самым большим оригиналом из тех, кто жил на восточном побережье Балтики за последние полтора столетия – Николаем фон Гленом.
Имя и легенда
Макет памятника основателю Нымме — барону Николаю фон Глену.
Все элементы мифа присутствуют: пышная раздвоенная борода – вполне уместная, кстати, для остзейского дворянина рубежа XIX-ХХ столетий, но уже лет восемьдесят тому назад выглядящая комичной архаикой. Проповеди о пагубности алкоголя у дверей Ныммеской корчмы и категорический отказ носить зимой не то что шубу, но даже пальто. Уверенность, что прожить удастся никак не менее двухсот лет.
В живучести этих образов нет ничего удивительного. И маститый прозаик Герт Хельбимяэ, писавший о Глене на газетных страницах в начале тридцатых годов прошлого века, и будущий актер и режиссер Вольдемар Пансо, семнадцатилетним подростком публиковавший заметки о бароне ближе к концу десятилетия, опирались, в основном, на сведения, полученные от тех, кто помнил основателя Нымме лично.
Академическая биография Николая фон Глена, до сих пор, увы, так и не была составлена. Что досадно особенно – ведь был он не просто чудаковатым бароном, но и человеком, не только поверившим в собственную мечту, но и реализовавшим ее.
Древний род
…Не было в первой трети XVII столетия точки более беспокойной на Европейском континенте, чем нынешняя Германия. Противоречия между католиками и протестантами, начавшиеся еще в предыдущем веке, вылились в войну, затянувшуюся на долгих тридцать лет.
Из бесчисленных германских княжеств потянулся поток религиозных беженцев: те, кто имел несчастие принадлежать к «неправильной» конфессии, двинулись на Восток. Купеческий род Гленов, проживавший некогда в расположенном неподалеку от границы с Голландией городе Аахене, счел за лучшее переехать в Любек, а оттуда – в Ревель.
Предки Николая фон Глена поселились в нынешнем Таллинне около 1660 года. Двадцать девять лет спустя они были возведены в дворянское сословие, приобретя приставку «фон» к своей фамилии. Во времена правления Екатерины II некий Петер фон Глен в течение пяти лет состоял членом магистрата. В 1821 году его сын, тоже Петер, приобрел в наследное владение мызу Ялгимяэ.
16 июня 1841 года именно там, в нескольких верстах от Пярнуского почтового тракта, в Ялгимяэ, в неказистом, хотя и двухэтажном, деревянном помещичьем доме появился на свет будущий основатель Нымме – Николай фон Глен.
Город заложен
Еще в десятилетнем возрасте отпрыск Петера фон Глена удивил домочадцев, с недетским умением нарисовав в альбоме сказочный замок. На вопрос, что бы этот рисунок мог означать, юный Николай твердо ответил: «Мой будущий дом!»
Если семейное предание право, то от первого замысла до реализации мечты Глену потребовалось ровно тридцать пять лет: в резиденцию, выстроенную по собственному проекту над высоким обрывом холма Мустамяги, барон со своими близкими въехал осенью 1886 года.
К тому времени род Гленов по праву чувствовал себя полновластным хозяином окрестных земель. Четырнадцать лет тому назад Николай заключил сделку с помещиком из Саку, с радостью обменявшим принадлежавшую его предкам поросшую сосняком пустошь на поля в окрестностях Ялгимяэ.
Обмен и впрямь мог показаться абсурдным. Но тридцатидвухлетний Николай фон Глен понимал: в окрестностях начинающего динамично развиваться Ревеля ставку надо делать не на сельское хозяйство, а на то, что впоследствии будет названо «индустрией досуга» — создание дачных предместий.
В октябре 1873 года первый участок на месте будущего Нымме был продан некому ревельскому педагогу Иоганну Пихельману. Благословляя начинание, Николай фон Глен патетично произнес что-то вроде «здесь будет город заложен» — опять-таки, если легенды ничего не домысливают.
Планов громадье
До городских прав, впрочем, оставалось еще более полувека – их Нымме, с 1917 года числившийся поселком, официально получил лишь в 1926 году. Но городская инфраструктура сложилась в основанном Гленом поселении еще при жизни барона. И – при самом непосредственном его участии.
Согласно намеченной Гленом планировке, будущий город должен был возникнуть между Пярнуским шоссе и нынешним бульваром Вабадузе: здесь планировалось возвести ратушу. Верный сын своего времени, барон решил спланировать отдельные кварталы для «чистой», дачной публики, и отдельные — для рабочих.
Последние должны были трудиться поблизости – на основанных Гленом мыловаренной, канатной, колбасной, мебельной фабриках, а также в литейной мастерской. Не забывал барон не только о «хлебе насущном» — в будущем городе предполагались участки для строительства лютеранской и православной церквей. Нашлось место и для баптистской молельни – хозяин Нымме принадлежал именно к этой конфессии.
Усилиями Глена в Нымме появился первый санаторий, был выстроен общественный бассейн под открытым небом, заложен импровизированный ипподром и даже основана грязелечебница. Правда, лечебных грязей в окрестностях не нашлось и их пришлось доставлять из Хаапсалу – благо, железная дорога к тому времени уже связала этот город с Ревелем, а, следовательно, – и с Нымме.
Порой барона посещали совсем уж «наполеоновские» идеи. Например – план превращения Нымме в… морской порт посредством сооружения канала до Коплиской бухты. Была даже намечена его трасса – почти в точности совпадающая с теперешней улицей Эхитаяте теэ. Спускаясь с Мустамяэского холма на автобусе или в автомобиле, задумайтесь – здесь могли бы швартоваться корабли…
Остаться в Нымме
Оба запланированных для себя века Николай фон Глен намеревался прожить в Нымме. Чем еще объяснить его неутомимую жажду к постоянному улучшению и усовершенствованию не только раскинувшегося вокруг замка паркового ансамбля, но и всего города?
Тут, под сенью ныммеских сосен, барон, вероятно, желал обрести и вечный покой. Еще в 1896 году, после неожиданной кончины своей супруги Марии-Генриетты, безутешный муж решил захоронить ее здесь же, у подножья увенчанного замком обрыва Мустамяги.
Через несколько лет по соседству появились еще могилы – в землю Нымме барон опустил двух внуков, детей своего сына Манфреда. Самому же Глену упокоиться в семейной усыпальнице не посчастливилось: после обретения Эстонией независимости и проведения земельной реформы, упразднившей помещичье землевладение, барон счел за лучшее покинуть Эстонию.
Основатель Нымме устремился в Баварию – там жили его дальние родственники. Но жизнь в крохотном поместье, приобретенном на вывезенные с родины капиталы, вероятно, не могла удовлетворить натуру барона. Вместе с сыном он отправляется в Южную Америку – проповедовать слово Божье местным жителям.
Экспедиция в Бразилию поставила в биографии «старого Глена» точку: он умер, свалившись с лошади. Стоит добавить, что барону на тот момент шел восемьдесят третий год.
* * *
Чему посвящен памятник, вставший на низкий постамент в минувшую субботу – памяти реального человека, Николая фон Глена, или же легендарного «Старого барона», о котором и по сей день любят рассказать жителю иных частей города ныммеские обыватели?
Скульптору Айвару Симсону и архитектору Калеву Лепику удалось, пожалуй, объединить в невысокой фигуре реальность и миф, легенду и историческую прозу, фантазию и реальность.
И хотя фигура барона несет на себе фразу «Seie saagu lenn», якобы произнесенную в момент основания города, ничуть не менее уместной была бы на ее месте иная, украшавшая некогда стену кабинета в замке барона Глена: «Выше таланта боги ценят пот».
Йосеф Кац«Столица»
ПРОГУЛКА по парку и замку барона фон Глена
